Она одета умопомрачительно: алый костюм, туфли того же цвета, топ из чёрного шёлка, золотые браслеты на запястьях, цепочка на щиколотке. Плавно покачивает ногой, курит More и отвлечённо рассказывает о заграничном путешествии мужа, сидя за столом Американ Клаба в компании двух дам более старшего возраста. Вяло поддерживает разговор, а спрятанный за тёмными стёклами взгляд ищет жертву, или охотника, — кого-нибудь, кто унесёт её прочь из этого беспросветного дня. Ищет среди юношей, которые возвращаются с теннисного корта. Все они — дети друзей, бесхребетные, бесхарактерные. Ищет среди молодых людей, возвращающихся с футбольного поля. Этот — нет, слишком вспотевший, и тот коренастый тоже не подойдёт. Вот этот последний в красной майке. Он останавливается, чтоб завязать шнурок, затем, раздосадованный, выдёргивает его. Она смотрит на него, покачивает ногой, приспускает очки, встречается взглядом с его чёрными глазами. Его приятель зовёт его: «Давай, Ногиворы, пошевеливайся!» Ногиворы. Он, должно быть, умеет перехватывать мячи этим нервными мослами. Видит, как он идёт в раздевалку, явно в смущении от этого обитого кашемиром и кишащего мобильными телефонами гламура. Подходящий вариант, чтоб разнообразить день. Именно такой, каким она хотела его видеть. Уверена, что он уже попался на крючок. Она перемещается к барной стойке, чтобы обратить на себя его внимание, когда он будет проходить мимо. Видит, как он приближается с большой сумкой через плечо. Она отодвигает свой красочный коктейль, перехватывает его взгляд, проводит двумя пальцами себе по губам, затем выходит, покачивая бёдрами. Её каблуки ритмично цокают по асфальту. Минует ворота. Слышит шаги за спиной на тротуаре крытой стоянки автомобилей. Даже не оборачивается. Знает, что он у неё в кармане. Медленно продолжает путь по направлению к машине, у неё першит в горле от волнения, воображение задыхается в тисках реальности. Шаги уже так близки, на расстоянии дыхания. Ногиворы выхватывает у неё сумочку и стремительно убегает из Американ Клаба.